Привет. Я гулял.
Вернее, я ходил в магазин. За хлебом и за "попить". Теперь у меня есть фанта и целый не очень свежий батон. Впору бы грустить и думать о всякой разной еде. Под вечер желудок начинает издавать звуки раненого тираннозавра, а кормить это животное нечем. И, главное, не хочется. Я бы вообще не ел, если бы не было этих дурацких болей каждый день в семь утра, в три и в половину восьмого, только уже вечера. И если бы Мушушу не ругался, да, Мушушу? Хотя он и так будет ругаться. Потому что я ем не то, что мне можно и нужно, а всякую дрянь.
Сегодня тепло. Ночное тепло нравится мне больше, чем дневное. Я люблю солнце, но оно слишком слепит и бьет в глаза со страшной силой. Вечером намного лучше. Уже после заката. Где-то там, далеко, остается тонкая полоска светло-синего, уже без всяких лучей и розовых тонких облаков. Зато есть луна. Еще не полная, но луна. И какая-то звезда рядом с ней, одна. Единственная. Венера, нет? Кто-нибудь знает? Я думал, Венеру видно только на рассвете. Но это был точно не самолет. Абсолютно точно.
Пишу и делаю опечатку в каждом слове, грр. Мои руки не успевают за моими мыслями, это чертовски раздражает. Я обошел половину района в поисках долбаного хлеба, потому что во всех маленьких продуктовых магазинах его разбирают под вечер (кто б знал). Идти уже без шапки и просто глубоко вдыхать свежий, такой теплый и приятный ночной воздух... мне понравилось. Музыка в наушниках играла всякая разная. А еще на меня как-то странно смотрели прохожие в темноте. Что удивляет. Я был совершенно обычным, в толстовке, в парке и розовых тимбах.
Недописанный драббл выглядывает из левого угла рабочего стола. И смотрит на меня со злостью. У кого же он научился? Дайте-ка подумать.
Рядом спит кот. Кота не бужу, потому сижу на самом краю кресла и вот-вот начну съезжать вниз.
Сегодня случился один необычный Ки и такой же необычный ДжиДи. Кто же вы такие? И почему я говорю с вами о таких вещах?
Я весь в оранжевой гуаши с ног до головы. Под мокрыми кисточками размокает бумага с телефонным номером курьера, но мне лень убирать их куда-то в коробку. Пусть сохнут. А номер пусть расплывается. Я очень хочу обратно на улицу, где мне так свободно дышалось. Или лучше лечь спать? Выходные подошли к концу, Лису пора выбираться из уютной норы. А жаль.
Тигр, прости меня снова, ладно? Я веду себя как идиот. И читаю саевские стихи. И снова завариваю чай, белый, странный какой-то.
Что за день сегодня, а? Побольше бы таких, знаете.
Губы сухие и кровоточат.