Привет. Как твои дела?
Иногда мне очень хочется начать сообщение именно с этой реплики, нооо. Но потом я в сотый раз нахожу твое письмо в светло-синем новогоднем конверте. В письме речь идет о заснеженной зимней аллее, о том, как ты идешь по ней в сторону дома и выдыхаешь горячий пар на ладони. Ты говоришь, что эти самые письма писать совсем не умеешь. Айщ, серьезно, парень. Сколько воды утекло с того времени? Всего-то год? Да нет. Целый год. А еще я чувствую себя свиньей. Потому что ты так ждал этого ответа. Я написал его, кстати сказать. Серьезно. Но каждый раз, проходя мимо почтового отделения, я ускоряю шаг и делаю музыку громче. Чтоб уж наверняка. Это страшно раздражает. Не люблю чувствовать вину. Очень не люблю. А еще в письме написано "не отталкивай", а я даже не подпускаю; "ты ведь лучше всех, знаешь?", а я отвратителен в своем скором шаге и громкой индятине в наушниках; "я буду ждать", а я знаю, что не дождешься. Потому что я теперь другой. И в голове у меня другие люди. И музыка, и заставка на дисплее мобильного, и стикеры на холодильнике розовые, а не белые. И надписи на них тоже совсем не те, что раньше.
Ты получаешь права, едешь вдруг в Польшу и иногда твитишь мне "эй, улыбнись же", когда я матерюсь. Я улыбаюсь. Было много хорошего, чувак. Много хорошего.
Извини еще раз. В сотый, тысячный раз. Просто. Я всегда пишу такие вещи в районе полуночи. С опечатками, с болью в голове, ставшей уже чем-то обыденным. Я пою колыбельные совсем другим людям. И про болотных духов и ездовых овечек я рассказываю тоже другим людям. А ты не меняешь статус в скайпе и аватар не меняешь тоже. Словно бы что-то изменится. Эй, хватит. Был человек, который однажды сказал мне "нечего больше ждать". В самом деле. Если однажды ожидания теряют всякий смысл, то пройдет туча времени, но нихрена не изменится.