Страшно замороченная неделя. То ли организм еще не освоился после отдыха, то ли погода и ранние сумерки так влияют на биоритмы, но я уже в шесть часов вечера чувствую себя настолько отвратительно и бессильно, что аж страшно становится. Синяки под глазами принимают совсем уж угрожающий вид, а вчера я каким-то невероятным образом застудил глаз. Весь день страдал, чесал веко и стирал костяшками пальцев слезы. К вечеру стало немного лучше. Так что я радуюсь и наспех строчу очередное эссе. Социология ванлав.

Тао вернулся. Неожиданно. И изрек нечто напоминающее "Малыш, ты так вырос!". Айгу, китайский придурок. Я думал, что мы больше не встретимся, ан-нет. "Я тебя вспоминал все это время!" и "Почему ты ушел?". Потому что много дерьма со мной случилось за это лето и кусок осени, когда листья с деревьев еще не падали, когда не темнело еще в половину пятого. А потом случилось нечто хорошее, рэперское, в бейсболке козырьком назад и матами через слово. Сильное. Злое, если не оставляю смс. Мерзнущее, как и я. Ревнивое. Да?

Q. Ёнгука очень легко узнать среди других рэперов. Потому что его "yeah" всегда звучит как... "jea". Именно это "j", особенное и важное, пряное, специфическое до ужаса, словно бы ему немного лень было открывать рот до конца. Я люблю его голос, черт подери. Он меня успокаивает. Начитка. Своеобразная. Особенно классная, если медленная. В последнее время вообще только под рэпчик и отключаюсь. А еще под нетленные "Where is my mind?", "Leaving Hope", "Evergreen" и "Oyasumi". Которые, в общем-то, совсем-никак-ни-единого-раза не рэп.

Второй день снятся кошмары. Хуже, чем раньше. Если раньше я помнил только один единственный сон, тот самый, который про выжженный лес и побег от неясной опасности через овраги, колючие корни и ветки, то теперь я невольно вскидываюсь на смятой постели после каждого гребаного ужаса, что заставляет запоминать все сны в мельчайших подробностях. Убираю мокрую челку с липкого лба, открываю окно. Наверное, мне бы захотелось покурить, если бы я курил. Но я не курю. Поэтому хочется разрыдаться. Банально. Без причины. Просто потому что ночью паника сжирает, часы начинают тикать намного громче, чем раньше. А на улице – ноль, на улице ветер промозглый, холодные лужи и туман в половину девятого. Снятся скандалы и крики, ругань с отцом, снятся удары, снятся давно умершие, карты, огромный дом, чужой, с множеством комнат, какие-то мертвые кошки. Снятся нацисты и то, как я лихорадочно вынимаю осколки стеклянной бутылки из-под дешевого пива прямиком из груди, где кости, где застрять ничего не может. Чуть ниже ключиц. Отвратительные ощущения и осадок на весь день. Стресс ли, усталость ли – черт знает. Но я так устал. Устал отключаться в девять вечера и все равно не высыпаться. Блядство.