[бвонсамди]

Буду модненьким.

«manga»
PG-13, AU, OOC, БанЧаны, маты-перематы, лес и карандашики;



● ● ●

Химчану не нравится ждать. Не нравится в принципе. Холодно. Кстати, мерзнуть он ненавидит еще больше, чем ждать.
В лесу совсем тихо, сыро и пахнет дождем. Туман бледной дымкой стелется у самой земли, цепляясь за жесткий мох и корни старых деревьев. На рассвете, когда первые лучи солнца неспешно облизывают водную гладь и верхушки сосен, Химчан накидывает на темную макушку капюшон, выбирается из старого деревянного домика у озера и с десяток минут топчется на берегу, пачкая новые ботинки в жидкую глину и мутную грязь, после чего поднимается выше и неспешно бредет в еще спящую чащу.

В рюкзаке...

В рюкзаке, что болтается у самой его поясницы на облезших широких лямках, самое необходимое: фонарик, фотоаппарат, набор карандашей и толстый облезлый блокнот в твердой обложке. Страницы все как в альбоме. Ни линеек, ни клеток, ни полосок для записи даты. Химчан прячет руки в карманы.

Ему нравится пробираться меж колючих кустарников, цепляясь кофтой за острые ветви, нравится проводить холодной ладонью по шершавым стволам, срывать тонкие иголки, перепачканные в смоле, и зажимать их зубами в попытке достать старую пленочную камеру. Он поднимает голову вверх. Неба совсем не видно, зато слышно птиц.

Ранним утром в лесу свежо. Даже прохладно. Химчан съеживается (ведь он ненавидит холод), делает пару кадров и отправляется дальше, закинув рюкзак обратно на плечи. Издалека приглушенным эхом доносится шум электрички. Химчан думает, что ему послышалось, пожимает плечами и горячо выдыхает на замерзшие пальцы.

Вокруг светло. Деревьев наверху совсем мало. Химчан тормозит на самом краю холма и с сожалением пинает мелкие камешки – дальше только обрыв. Он видит крошечный лодочный домик у серого озера, гуковский внедорожник рядом, там, внизу, и спешно оглядывается вокруг. Ничего подходящего не находит и тогда устраивается прямиком на влажную землю, бросив под тощую задницу предусмотрительно упакованную в рюкзак старую подстилку.

Химчан тянется к блокноту и карандашу. Он чувствует себя очень хреновым Леголасом, пытаясь слиться со всей этой зеленью вокруг и утренним щебетом мелких птиц, внимательно всматриваясь в пейзаж и спустя несколько мгновений рисуя первую линию на чистой странице. И вторую, и третью, превращая простые тонкие штрихи в нехитрые наброски, а потом и в целый эскиз. Химчан тщательно вырисовывает гладкую деревянную крышу и низкие сосны, крошечный помост и камыши вдалеке. Машину решает не добавлять – та все портит. В его собственном лесу не бывает машин. И всяких Ёнгуков тоже.

Кстати о Ёнгуке.
Ёнгук приходит спустя полчаса и хмурится, оглядываясь вокруг. Он садится рядом с Химчаном на край подстилки и спешит закутаться в свою нереальных размеров джинсовку, сонно потирая глаза и с хрустом ломая сухую тонкую ветку.

- Я проснулся, а тебя нет. Вот ведь холодина. Эй, Чан.

Химчан не отвлекается. Он молчит еще с пару минут, прежде чем вдруг приподнимает голову и снова всматривается куда-то вдаль. Даже когда он поворачивается к Ёнгуку, взгляд его устремлен в сторону, так что их глаза встречаются не сразу, а лишь когда заспанный и оттого заметно злобный Бан тянется за ленивым поцелуем в теплую щеку.

- Я ведь предупреждал, - Ким отвечает нехотя. Обида прочно засела где-то в башке.

- Еще семи нет.

- Зато я сбацал пару скетчей.

Химчан поднимает блокнот и тычет ледяным пальцем на собственные зарисовки. Ёнгук одобрительно кивает, не сдерживаясь и зевая еще раз, вслед за чем съеживается и утыкается носом в худое колено, предварительно подтянув то к себе.

- Ты еще долго?

- Ну… - неоднозначно тянет Химчан и покусанным кончиком карандаша несмело чешет переносицу, - Ладно-ладно. Погоди пару минут.
Ёнгук качает головой, замирает и закрывает глаза, решив вздремнуть еще немного. Тогда Ким меняет свое положение и усаживается на корточки точно напротив, склонив голову к плечу и щурясь слабо. Он перелистывает пару страниц и начинает рисовать.

***

Химчану все еще не нравится мерзнуть долбанным ранним утром под деревьями, но нравится рисовать Ёнгука. Он рисует его часто и много: когда тот собирается на работу, когда с ногами спит в кресле, когда снимает свитер, когда не замечает совсем или замечает чуть-чуть. Во всех химчановых тетрадях и блокнотах обязательно есть Ёнгук.

Бан об этом, конечно, знает, но только упорно делает вид, что нет, иногда по ночам рассматривая все эти листы с собственным лицом тут и там. Пару раз в месяц он пытается рисовать Химчана (когда тот не видит, иначе будет совсем стыдно), но быстро бросает подобную затею, потому что получается хуже, чем у семилетнего ребенка. Вместо этого делает он короткие пометки на полях чужой тетради: «я не такой мрачный», «это твоя футболка на мне?», «хватит рисовать по ночам, иди спать, ты достал».

Химчан злится. Пометки демонстративно стирает или зачеркивает, но все равно запоминает и под одеялом втихаря сохраняет их в заметки на мобильном с названием «Происки идиота Бана». Они прячут друг от друга свои глупости уже полтора года. Привыкли.

Ким рисует мангу о «настоящей жизни ненастоящих людей» и выкладывает её в своем блоге вместе с модными нынче пленочными фотографиями деревьев, улиц и случайных прохожих. Его комиксы печатают в небольшом японском издании где-то в Осаке, всего пару сотен экземпляров на каждый крохотный том, но Химчан гордится и часто болтает по-японски сам с собой, когда готовит скудный холостяцкий завтрак на двоих, босыми ногами нехотя топчась по холодному кафелю.

Химчан хочет придумать персонажа, хоть в чем-то похожего на Ёнгука, но не придумывает, а просто срисовывает. Он дает ему совсем другое имя и меняет волосы на чересчур светлые на всякий случай, чтобы никто не догадался, но, несомненно, оставляет эти мерзкие сигареты, фантики от шоколадных батончиков, мятые майки и рваные джинсы, что валяются у кровати каждый вечер. Кое-кто опять развел дома бардак.

Ёнгук узнает о том, что Химчан рисует их хату и их шмотки. Догадывается. Уж больно много этих очень-личных-мелочей на картинках, коими завешан весь рабочий стол. Химчан умудряется запихнуть в свою чертову мангу даже здоровую чашку с мультяшным тигрой и вчерашнюю банановую кожуру на письменном столе. Бан ругается весь вечер и долго рычит, обещая сожрать все химчановы фломастеры и тонну мягких карандашей. Сожрать и умереть, давясь опилками, потому что люди такое вообще-то не едят. Да никто такое не ест… И тогда Ким демонстративно выдирает все листы с уже готовыми рисунками, злобно сминает те и выбрасывает в мусорное ведро, оставляя Ёнгука одного в настоящей (не в нарисованной) кухне.

Ёнгук курит. Курит мрачно и нехотя, а потом достает всю испорченную вмятинами и заломами бумагу и бережно прячет в альбом с их совместными фотографиями.

Химчан приходит домой ночью и бесшумно заваливается на диван, решая не идти сегодня в спальню. Заспанный Ёнгук приходит к нему в темноте сам, по пути врезаясь в низкую тумбу и выдавая сиплое «Блять!», замерев и взвыв убито. Он кое-как добирается до злополучного дивана и устраивается рядом с Химчаном, обняв того за пояс на ощупь. Ким молча обнимает его в ответ, крепкими ладонями сжимая такие же крепкие плечи.

«Пиздец у нас тут тесно, ты не замечал?».

«Угу».

***

Бан окончательно проваливается в сон и начинает медленно сползать вниз. Химчан ловит его, едва не выронив блокнот в мокрую от капель росы траву, и облегченно выдыхает, успев прижать к груди обоих. Ёнгук негромко бормочет что-то несвязное.

- Не спи – замерзнешь, - Химчан слабо трясет его за плечо. Бан открывает глаза и смотрит спросонья, непонимающе хмурясь, - Я это… Типа закончил. С рисунками.

- А, уже… - Ёнгук начинает соображать и кивает, нехотя поднимаясь на ноги вслед за Химчаном, вцепившись в его руку. Колено все еще ноет после неудачной встречи с тумбой двумя днями ранее. Они сматывают подстилку и спускаются вниз, огибая колючие ветки и пару раз тормозя, когда Химчан вдруг находит нужный ему кадр и под настойчивое покашливание бойфренда делает еще несколько снимков в коллекцию к тем, что хранятся в его модном хипстерском блоге.

На пороге холодного лодочного домика, слушая скрип старых деревяшек под ногами, Ёнгук морщится и косится на Химчана. Тот открывает дверь и боязливо всматривается в холодную темноту, затем, правда, понимающе кивает и чешет неловко затылок. Если ночью ящик пива скрашивает скромную деревянную халупу, превращая в райский пятизвездочный курорт, то утром реальность безжалостно растаптывает сей светлый образ в пух и прах. Ибо, как говорится, нехуй.

Досыпать решают уже в машине, первые пятнадцать минут с обогревателем – внедорожник за ночь стал совершенно ледяным. Устраиваются на заднем сидении и укрываются извечным колючим полосатым пледом со старой химчановой квартиры, ставя будильник на двадцать пять минут двенадцатого.

- Я все наброски твои сохранил. До единого, - вдруг бормочет Ёнгук, - Радуйся, что в мусорном ведре лежала лишь пустая пачка из-под тех круассанов, и бумага не испачкалась в какой-нибудь мерзости.

- Какого сраного черта ты вообще… - подает голос возмущенный мангака.

- Заткнись, - Бан пинает его куда-то под ребра, не слишком больно, но все-таки с чувством, - Напиздел фанатам про свою ориентацию – разбирайся как хочешь, но никогда не рисуй ничего про нас. Потому что это все – только моё и твоё. И больше ничьё. Совсем. А я злой и жадный мужик. Спи.

Химчан поджимает замерзшие сухие губы и тянется за мобильником. Он пишет смс секретарю в редакцию и обещает выслать все рисунки уже завтра. Ёнгук засыпает на его плече, завернувшись в плед до самых ушей.

- Я для себя рисовал. Придурок.

@темы: oh gosh! you make me feel hot

Comments

Мне определенно нравится, как ты пишешь.
Речевые обороты, метафоры, своеобразное видение ситуации и бытового мира (последнее читать особенно интересно, не каждый способен повседневность превратить в маленькое путешествие в мир красивых слов)
Твои приемы передачи в написании схожи с тем, когда человек в своей речи перед началом фразы слегка причмокивает, либо прицокивает языком, а иногда говорит с придыханием. Что-то придает тексту тон приятной атмосферы.
Редко встретишь подростка твоего возраста, который так хорошо пишет.
Похвально, честно.

[бвонсамди]

Yume Matsumoto, ох-ох! Черт, Гукер.
Спасибо за отзыв, он несомненно очень поднял мне настроение. Люблю, когда пишут в ответ... вот так(?), а не скудное "хорошо" или "плохо".
Рад, что не разочаровал. Стоит как-то приучить себя писать больше и чаще, да только вечно я писанину свою стираю в итоге, хе-хе.
Ну и да. БанЧаны – ОТП! Еще раз большущее тебе спасибо, чувак. Рад. Правда, рад.

channie., меня впервые назвали Гукером хд
Я в последнее время тоже много что пишу и тут же к чертям посылаю, но это не найс х) каждая мысль должна быть изложена.
Так что вдохновения тебе~
В твоем исполнении БанЧаны - шикарны :3

[бвонсамди]

Yume Matsumoto, но ведь твоя роль, ты! Я тебя только так и воспринимаю. :'D
Спасибо, тебе того же, само собой. Невероятного вдохновения и, главное, желания писать. ~
Благодарю премного! q u q

channie., роль то моя, но такую форму имени я впервые вижу хд
вот про желание писать ты в точку, спасибо, Чанни :3

[бвонсамди]

Yume Matsumoto, зато звучит отпадно. :'D
У меня это вечная проблема. Бывает, идея есть, даже в голове все простроил, а потом ворд открываешь... и закрываешь. :'D

[бвонсамди]

Yume Matsumoto, зато звучит отпадно. :'D
У меня это вечная проблема. Бывает, идея есть, даже в голове все простроил, а потом ворд открываешь... и закрываешь. :'D

channie., ну звучит неплохо)
вот! я так БанЛо не могу дописать хд
И кстати, у меня в последнем посту в дневе вопрос к тебе есть, жду реакции)

[бвонсамди]

Yume Matsumoto, ответил.))

[псилоцибин.]

Это все ты виноват, Лисеныш, это ты превратил меня в слезливого брата, сентиментального и падкого на всякие пиздострадания.
Ну какого, собственно, черта я сижу тут, перечитываю во второй раз и тихо шмыгаю носом (защитная реакция, чтобы не взвыть как Гук)?..
Ай лайк ит.
Люблю и ненавижу, просто... вот.

[бвонсамди]

сахарный котичка., Шим, я так рад, что тебе понравилось. Правда. Брат. Ваша с Сэхом похвала – лучшее, что может быть. Спасибо тебе.
И еще. Есть разговор. Срочный. Случилось кое-что.